Клиника Святой Элизабет

Имею я одну застарелую болячку, называемую аритмией. Мучаюсь я с ней уже на протяжении 15 лет. Большинство докторов-аритмологов, к которым я обращалась, советовали сделать радиочастотную абляцию (так называемую РЧА). И только один доктор в институте Бакулева сказал, что в моем случае РЧА бесполезна, так как аритмия все равно лазейку найдет.

Решение мною принималось долго и трудно на протяжении 5 лет. И все-таки перевесили аргументы тех докторов, которые советовали РЧА и я, наконец, решилась. Получила квоту на операцию в Московском институте им. Сеченова. В марте должна была уже ложиться. Но карта легла иначе. Я встретила в больнице девушку, которая делала РЧА у того доктора, который и мне должен был делать. И она мне рассказала, что операция ей ничего не дала. Сам врач сказал, что не смог найти очаги аритмии. И я испугалась делать операцию в России.

Начались долгие поиски в Интернете вариантов лечения за рубежом. Самую низкую цену и приемлемые условия были предложены на сайте одного немецкого посредника. После длительной переписки я приняла решение и перевела ему через Сбербанк 1000 евро. По договору исполнитель обязуется за указанное вознаграждение подобрать лечебное учреждение, осуществить перевод моих медицинских документов, организовать консультации с докторами.

И вот все формальности решены, виза получена и 19 июня я вылетаю в Дюссельдорф для прохождения лечения в клинике Святой Елизаветы в г. Эссене. По совету посредника (назовем его Александр) сразу по прилету я купила немецкую симку и послала ему сообщение. Он мне перезвонил и мы договорились о встрече в отеле через некоторое время. Приехал молодой человек довольно приятной наружности лет 35. Мы поехали с ним в клинику и он показал приемное отделение, куда в понедельник я должна придти для госпитализации.

В понедельник к 9-30 утра я приехала в приемное отделение, оторвала талон электронной очереди и стала ждать. Увидев на табло свой номер, я зашла в кабинет и дала девушке свой паспорт и приглашение из клиники. Видимо, мой российский загранпаспорт поверг девушку в шок и со словами «wait one moment», она куда-то побежала. Вернулась она минут через 10 в сопровождении другой дамы. Эта дама попросила меня выйти из кабинета и подождать в холле 10 минут. Эти 10 минут растянулись на час. Я несколько раз заходила в кабинет и спрашивала, не забыли ли про меня.

И тут нарисовался мой Александр со своей милой улыбкой и так невзначай мне и говорит, что клиника боится меня принимать на лечение. Вот это новость! Такого я не ожидала услышать.
Вернусь немного назад, чтобы сообщить, что изначально в ходе переписки с Александром в приложении к договору была утверждена стоимость операции в размере 6200 евро. Эту сумму я должна уплатить в кассу клиники перед госпитализацией.

Александр сбивчиво начинает объяснять, что у меня очень серьезный случай и клиника хочет получить хотя бы 8 тыс. евро. Я совершенно спокойно говорю ему, что таких денег у меня нет, так как на карте только сумма на лечение и на гостиницу. Далее я начинаю вспоминать рассказы о том, как бедных больных разводят на деньги, закрадывается мысль, что зря приехала. Ну что ж, боятся, значит, дорогой друг, отдавай 1000 евро прямо сейчас, и я уезжаю. Видимо, это его не устроило, и он стал предпринимать действия, необходимые для моей госпитализации.

Вскоре он пригласил меня в кассу для оплаты. 6200 евро были сняты с карты и мы прошли с ним в отделение. Потом я проанализировала ситуацию и поняла, что это была первая попытка отъема дополнительных денег.

Ну что вам рассказать про немецкую больницу. Она огромна. Множество отделений, есть даже роддом. Я лежала в кардиологии. Везде идеальная чистота. Нам в России такие больницы и не снились. В палате 3 кровати. Матрасы очень мягкие. Изголовье поднимается и фиксируется под любым углом. Столики поворачиваются во все стороны. Есть телевизор, который смотреть можно только через наушники. В-общем, все очень функционально, до всего можно дотянуться, лежа на кровати. Одно плохо – нет холодильников и невозможно охладить воду. В коридорах есть кондиционеры, так что особой жары не было.

Для больных в течение всего дня бесплатна вода в бутылках, чай, кофе, сахар. Еду приносят на закрытых подносах прямо в палату. Насчет питания могу сказать, что оно достаточно однообразно. На завтрак и ужин только бутерброды и йогурт, на обед одно блюдо и десерт. По нашим меркам – ноги протянешь. Но на 1-м этаже есть невероятно дешевое кафе, куда я ходила за фруктами и пирожными. Там и нормально можно было покушать. Еще добавлю, что на 1-м этаже у центрального входа установлены 2 пульта бесплатного доступа в Интернет.

Но вернемся к лечению. В день госпитализации (21 июня) взяли анализы, сделали ЭКГ и некоторые другие исследования. На следующий день было назначено одно неприятное исследование (подобное гастроскопии), которое делают всем перед операцией РЧА. В первой половине дня мне его сделали, а во второй уже мой Александр тут как тут. Прискал и говорит, что в ходе этого исследования было обнаружено, что у меня имеется дефект аорты (о котором, кстати, я давно знаю). После этого он начинает говорить, что доктор боится делать операцию. Ах, боится, ну что ж, отдавай 6200 и 1000 евро назад, и я ухожу из больницы.

Он начал звонить хирургу, поговорил с ним на немецком и сообщил, что хирург приглашает нас к себе. Приходим. Хирург начинает меня спрашивать, не проводились ли мне операции на аорте, задает разные другие вопросы. Потом он говорит, что надо сделать дополнительное исследование с введением контраста для исключения вероятности тромба в аорте. Пожалуйста, хоть сколько исследований, но за ту же цену. Сделали, тромб исключили. Это была вторая попытка запугивания и вымогания дополнительных денег, которую мне удалось выдержать.

И все-таки, несмотря на огромный риск (по словам Александра) хирург все же принимает решение делать завтра абляцию. Итак, 23 июня в 9 часов утра меня увозят в операционную. Немецкие бабушки в палате (ни слова не говорящие на английском) машут мне руками. Это было так трогательно.

Про операцию рассказывать не буду (это никому не интересно). Скажу только, что в операционной я находилась 6 часов. Отгадайте с трех раз, где в это время находился Александр? Конечно в операционной. На мой вопрос, зачем он пришел (к тому времени он меня начал раздражать), он ответил, что его хирург попросил переводить. Операция проводится без разреза (через сосуды), поэтому находишься в сознании. После окончания операции хирург сказал, что ему удалось найти все очаги аритмии и он их прижег.
Меня отвезли сначала в палату, потом сразу на одно исследование.
Хочется написать о том, как работают доктора и средний медперсонал. После такой операции нельзя вставать до утра из-за возможности кровотечения. Сестры много раз подходили ко мне и по нескольку минут стояли у кровати. Потом я поняла, что они хотели спросить, не хочу ли я в туалет, но не знали, как это сказать по-английски. Лечащий врач также постоянно подходил (он говорил по-английски). Несколько раз брали анализы, ставили капельницы.
Интересно, что в Германии есть капельницы на батарейках и с ними можно спокойно ходить по коридору. Может и у нас такие есть, но я не видела.

На следующий день был обход профессора – зав. кардиологическим отделением. Удивительно, но профессор даже немного говорит по-русски. Я пожаловалась ему на сильную головную боль и он отменил одни препараты и назначил другие.

Очень странно, но 24 июня Александр не приходил и даже не звонил. И вот настал день выписки – 25 июня. С самого утра мой ненаглядный звонит мне и говорит, что до него дошли сведения, что мое лечение стоило меньше уплаченной суммы, и мне должны вернуть порядка 300 евро. Ну что ж, говорю, это прекрасно! Но не тут-то было. Здесь им была предпринята последняя 3-я попытка отъема этих денег.

Он начал говорить, что в Германии принято благодарить хирургов за операцию и он хочет подъехать за этими деньгами. Я начинаю ему объяснять, что я не против отдать эти деньги, но ведь при оплате по карте деньги не могут быть возвращены наличными. Они поступят опять на карту, а снимать в чужом банкомате мне очень дорого.
Все закончилось тем, что деньги кассир мне вернул наличными, хотя я просила его вернуть на карту (видимо, так ему было удобнее). Александр не приехал. Я вызвала такси и уехала в Дюссельдорф в отель.

В отеле мне предстояло жить 4 суток, так как обратный билет у меня был только на 29 июня. Стандартный срок пребывания в больнице после подобной операции составляет с понедельника по пятницу (4 суток), но Александр еще в Москве пудрил мне мозги, что после операции сразу лететь нельзя (что впоследствии оказалось неправдой). Пришлось выложить за отель еще 200 евро. Зато посмотрела Дюссельдорф.

А Александр мне больше не звонил. Видимо понял, что получить с меня ему ничего не удастся.

В завершение хочу сказать, что прав был доктор из Бакулева, который говорил, что операция мне не поможет. Это действительно так. Только неделю я пожила с синусовым ритмом. Аритмия началась в самолете по дороге домой и продолжается до сих пор. Так что 6900 евро выброшены на ветер.
Вот такая история.